А Вы уверены, что всегда и при любых обстоятельствах принадлежали только себе? Не стоит торопиться отвечать на этот вопрос. Во-первых, – данный вопрос есть чисто риторический (т.е. не требующий ответа). Ну а во-вторых – разве Вы видели пьяницу, который бы в состоянии опьянения сознался, что он пьян? И вообще, что означает, по-Вашему, контролировать себя, принадлежать самому себе? Люди так устроены, что одни стремятся к власти, другие — к подчинению. Обе тенденции, на манер противопехотных мин, глубоко зарыты и тщательно замаскированы. На том и держится энергетика нашей «супермаркета тщеславия». И волки при своем, и овцы вроде бы не в обиде. Особенно же страсти разгораются в сезон предвыборной кампании, причем компании немасштабного свойства, а именно на низовом уровне, когда вспыхивает борьба за душу каждого добросовестного и не очень добросовестного гражданина, ну а сверхидеей является лишь личное обогащение. Обратите внимание, речь идет не о большой политке, а о политиканстве на мелкопристном уровне. На поле брани скапливаются многочисленные домотканные «вожди», «отцы», «светочи» народа (или народов), яснознающие гуру, — каждый с горячечной готовностью ринуться в огонь грандиозных дискуссий и ристалищ. Званых много... Еще больше самозваных. А кто будет избранным? А куда? А главное в наше – то время: что он с этого будет иметь! Философские умы полагают, что пришедшее столетие окажется эпохой психотехнологий. Впрочем, они уже активно используются в наших мятежных, мятущихся и смятенных временах. Разворачиваются идеологические бои, а зачарованный обыватель, живущий своей тихой и скучноватой жизнью, сам того не подозревая, становится их участником или, по крайней мере, соучастником. Однако это мягко сказано,– ЧАЩЕ ВСЕГО он не более чем банальная лабораторная крыса. От того, что было сказано, прямо проистекает система психологического эксцесса прямо противоположных его внутренним убеждениям, системе воспитательного процесса, глубинных внутренних установок. Мы грешные, постоянно выдерживаем пресс весьма мощного давления,– и лишь редкие экземпляры способны этому противостоять. Надолго ли? А какой ценой?
Ну а теперь мы плавно перетекаем к проблеме ЗОМБИ и технологиям зомбирования. Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). С 8 мая любовная и денежная магия.
Зомби — понятие, которое, давно перестав быть экзотическим, прочно вошло в нашу повседневную жизнь. Настолько прочно, что люди в большинстве своем относятся к нему, как к шуму дождя. Оно означает состояние, в котором человек становится неосознанным исполнителем чьей-то воли. Безотказным отработчиком абсолютно чуждой ему программы. Кому это нужно? Да тому, кто хочет управлять этими исполнителями. Одно из самых великих искушений — искушение властью. Вынужден повторится. Речь идет не о Власти с большой буквы. Не о политике. А о возможности управлять находящимися рядом людьми. Как индивидуумами, так и группами. В этом мире все развивается, совершенствуется. Более тонкими и изощренными становятся и методы влияния на людей. А потому сидит себе добрый гражданин в уютном кресле перед телевизором, наслаждается чашечкой ароматного чая и даже не предполагает, что на него в это время направляется поток мощного, но скрытого воздействия. Существование его реально в силу одного простого фактора, заключающегося в том, что человек, как существо социобиологическое, управляем по своей природе. И здесь нет никакой мистики. Ведь в какой-то мере все мы — машины, хотя далеко не все способны осознать подобный факт. Но очевидность – есть очевидность — мы едим, пьем, совокупляемся, совершаем физиологические отправления. И во всем этом присутствует заданный и неумолимый автоматизм. С одной стороны, такое положение дел способствует выживанию человеческой особи, а с другой — являет собой причину, которая предполагает возможность манипулирования. Первый шаг подобной стратегии заключается в том, чтобы вызвать веру в свои способности и могущество. Дело в том, что вера человеческая является очень удобным источником социального благополучия того, кто эту веру использует. В этом и заключается первый принцип психопрограммирования — включение отдельной человеческой особи или целого племени подобных в определенную систему верований (СВ). Причем эта СВ является как бы контрольным пакетом акций, сосредоточенным в руках отдельно взятой особи — той, которая озабочена страстным желанием занять главенствующее место при распределении социальных ролей. Если лидер не овладел воображением аудитории и не вызвал ее доверия, то его программа скорее всего провалится. Поэтому, подобно тому, как театр начинается задолго до зрительного зала и сцены, т. е. с вешалки, «промывание мозгов» начинается задолго до открытого спектакля по вовлечению подданных в общечеловеческую трагикомедию под названием «психопрограммирование». «Обработка» людей идет самыми различными способами — это и сочинение писем как бы от восторженных и при этом разумно мыслящих поклонников, и цитирование «авторитетов», исподволь усиливающее авторитет выступающего, массированное распространение слухов и сплетен, непрямые рекламные акции и т. д.
Итак: краеугольные камни любого психопрограммирования, как положительного, так и отрицательного, — система верований, использующих возможности воображения. Любой психопрограммист — будь то шаман или жрец, гипнотизер или колдун, гуру или политик — прочно стоит на этих двух камнях, дающих ему уверенность в успехе своей деятельности. Таким образом, девиз психопрограммирования выражается в достаточно четкой и ясной формуле:
1. овладеть воображением группы; 2. вызвать (навязать) доверие; 3. включить в свою систему верований; 4. оказать особое внимание наиболее фанатичным приверженцам системы верования; 5. использовать их как эффективное средство сплочения и использования образованной группы;
Теперь посмотрим более подробно, каким образом осуществляется психическая обработка, проявления которой можно обнаружить:
• в выступлениях различного рода пророков, предсказателей, провидцев; • в массовых проповедях; • в рекламной кампании того или иного лидера; • в любом агитационном выступлении в условиях массового скопления людей; • в постоянной и регулярной поддержке мотивации действа;
Не вдаваясь в подробное описание деталей предмета, обсуждаемого нами, отмечу основные, опорные принципы стратегии массового манипулирования (зомбирования, психопрограммирования, если угодно). Слова, вынесенные в скобки, вовсе не предназначены здесь для того, чтобы эмоционально усилить сказанное — это всего лишь синонимы. В обывательском сознании о гипнозе складывается представление, связанное с таинственными героями мистико-психологических триллеров или гастролирующими факирами, легким мановением руки или «пронзительным» взглядом погружающих в глубокое забытье — чуть ли не каждого. Реальность, как правило, не соответствует подобным представлениям, и гипнотическое состояние вовсе не означает формальный сон. Хотя само слово «гипноз» в переводе с греческого и означает сон, в действительности, скорее всего, приходится говорить о сне сознания. Добрые собеседники могут мило улыбаться друг другу или вежливо обсуждать светские новости, в то время как один из них уже пребывает в трансе — разумеется, при условии, что другой уже ввел его в этот транс. Приведенный пример касается частного, индивидуального общения. Если же говорить о публичных взаимодействиях, то вполне приемлемой иллюстрацией, демонстрирующей то, каким образом осуществляется вербовка определенного количества преданных той или иной идее, является деятельность сектантских организаций. Любой опытный оратор прекрасно знает, что успех слова зависит не только от уст говорящего, но и от ушей слушающего. Поднаторевшему в своем деле, великолепно ориентирующемуся в законах толпы гипнотизеру хорошо известно, что чем больше людей собирается вместе, тем легче на них воздействовать. Логика проста: если я работаю с группой из десяти человек, то среди них уже окажутся двое или трое индивидов с повышенной гипнабельностью, которые по поводу и без повода склонны впадать в транс. И поскольку человеку присуще свойство подражать — как бы «заражаться» поведением других, то остальные, глядя на первых, тоже потихонечку перейдут в измененное состояние сознания. А в результате получится, то что по меньшей мере половина группы окажется в поле направленного влияния того, кто это влияние использует. Дальше следует простая арифметика: если из десяти присутствующих под воздействие гипноза попадут пятеро, то из ста — пятьдесят, из тысячи — уже пятьсот и т. д. Впрочем, справедливости ради можно сказать, что чем больше скопление людей, тем более мощно проявляется индукция, то есть психическое заражение. Поэтому при определенном количестве человеческих тел можно толпу возбудить полностью.
В секту насилу никто никого не тянет. Просто среди тех, кто пришел послушать какого-нибудь проповедника или гуру, обязательно найдутся такие, которые внутренне уже готовы следовать за ним, подчиняться ему. На них-то и делается ставка. Управленческие игры развиваются по аналогичным правилам. С другой стороны, знания описанных законов еще недостаточно для того, чтобы осуществить эффективное программирование, хотя оно и сулит большой процент успеха в подобных акциях. Приходится еще прибегать и к собственной активности. Основным атакующим элементом, призванным внедриться в душевные закоулки послушного гражданина, является создание мифа. Мы все живем среди мифов, и мифы управляют нами. А посему они и представляют главную форму всего политического оснащения, действуя безотказно. Человеку свойственно в качестве защитной реакции создавать иллюзии и верить в них, и потому он в который раз полагается на пламенные заверения о приходе великого вождя, мудрого политика или национального героя, способного обеспечить эпоху великих перемен. «Не может быть обманут тот, кто сам не хочет быть обманут» — как психологически достоверно до сих пор звучат шекспировские слова! Выходит, что многие и многие представители породы человеческой испытывают наслаждение» когда их надувают? Но зато потом, в минуты прозрения, когда отчаяние и досада наваливаются на обманутых, они беспомощно хватаются за голову, хотя легче от этого не становится. И это не вина их, а беда. Посему, не лучше ли, предварительно изучив законы человеческих реалий, начать жить, избегая катастроф, зачастую необратимых? В конце 19 века Европу захлестнула волна опийной наркомании. Употребление наркотика с равным успехом проникало и в портовые таверны, и великосветские салоны. Власти были в отчаянии. И на волне этой опийной вакханалии в Лондоне вышла книга молодого аристократа **** «Исповедь одного англичанина, употреблявшего опий», где он, без особых затей описал все свои ощущения, страдания, чувство приближающейся катастрофы. А главное – «как он дошел до жизни такой». Книга была написана не сторонним наблюдателем, даже не целителем, а человеком, непосредственно прошедшим все круги этого Ада. Видимо поэтому она, по мнению многих видных врачей того времени (Э. Шарко) стала одним из гасителей наступавшей волны социальной катастрофы. А потому я напоминаю, что не претендуя на глобальность, данную книгу я предлагаю тем, кто желает: • разобраться в балагане человеческих страстей; • изучить ловушки психопрограммирования; • научится из этих ловушек выбираться и больше в них не попадать; • с легкоcтью уходить от механизирующего «промывания мозгов»; • овладеть приемами нейтрализации психических атак и «психических вирусов» — паразитов сознания; • освоить методы глубинного управления собственной психикой; • относительно свободно ориентироваться в потемках души человеческой; • расширить сферу собственного влияния и стать мощным и эффективным лидером.
Однако, если Вы - считаете себя специалистом по всем вышеперечисленным пунктам, - способны к левитации, заряжанию воды и кремов, контактам с потусторонними силами, - свободно проходите, а главное, обратно выходите из астрала, Тогда Вам не надо читать данную книгу.
Каждый человек формирует свою систему значимостей и принимает ту или иную знаковую систему, которая могла бы служить ориентиром для опознавания первой. Взаимодействие этих двух систем позволяет личности структурировать в потоке реальности свою собственную реальность и укрепиться в ней, используя ее как оптимальный источник активного потребления удовольствия. Система значимостей актуализирует адекватные ей переживания, а знаковая система генерирует их. Это удобно наблюдать в церкви, где сама по себе знаковая система, включающая соответствующую атрибутику, ритуальность, символику, создает особый фон настроения. Если при этом в системе значимостей доминирующую позицию занимают идея и понятие Бога, то яркость этого фона усиливается многократно — до такой степени, при которой оказывается возможным переход в качественно уровень сознания, а значит, и организма. Причем для мозга, этого хладнокровного и никогда не устающего биокомпьютера, абсолютно все равно, чем вызвано новое состояние — силой ли веры, то есть фактором психическим, или некой сверхвысокой божественной энергией, то есть фактором метапсихическим. Для мозга, диктатора организма (У. Кеннон) это — одно и то же. Сказанное может показаться парадоксальным — в том плане, что первопричиной того или иного чувства я считаю форму, знак, а не внутреннюю ориентацию в ценностно-смысловом континууме. И действительно, разве не религиозное чувство вызывает состояние экзальтации и вдохновения, а сопутствующая атрибутика лишь усиливает его? Разве это предположение, прямо противоположное тому, которое я выразил выше, не более очевидно? Возможно, оно более очевидно, но, скорее всего, менее достоверно. И дело здесь не в том, что человек испытывает грусть оттого, что у него появляются слезы (ссылаюсь на известную теорию Джемса Ланге, согласно которой не чувство порождает адекватную физиологическую реакцию, а, наоборот, физиологическая реакция вызывает соответствующую эмоцию). Обратимся к истории мистицизма, которая может дать для изучения человеческой душевной деятельности гораздо больше материала, чем все, пусть даже самые новаторские, психотеории. В древних (и не столь древних) племенах шаман для того, чтобы расширить сферу своего влияния среди остальных, использовал (или использует) прежде всего знаковую систему — ритуалы, обряды, заклинания. Весь этот набор, конечно, потрясал воображение неискушенного первобытного обывателя и генерировал в нем переживания с чрезвычайно высокой концентрацией аффекта. Явление индукции еще больше усиливало этот эмоциональный заряд. А общепринятая вера в духов, то есть официально узаконенная система значимостей, направляла этот заряд в нужную сторону. Готовность к состоянию аффекта находила выход, и в такой жестко организованной форме он был способен совершить физическую работу — независимо от своего носителя — убить на расстоянии или оживить умершего. В такие моменты все племя могло перейти в шаманское состояние сознания (ШСС, по М. Харнеру). Однако, даже если современный цивилизованный человек, предпочитающий горячую ванну «внутреннему огню» и чашку кофе — «танцу силы», примет участие в шаманских таинствах и обрядах, он довольно скоро войдет в состояние транса, на время отложив вместе с утренними газетами и свой скепсис. Иными словами, субъект может не принимать ту или иную систему значимостей и при этом находиться в ней. Настоящая Йога является настоящей лишь в Индии, и ее возникновение именно в Индии, а не в Германии или России не случайно. И, несмотря на великое множество у нас различных сект, секций и школ йоги с не менее великим множеством новоиспеченных гуру, звание йог Иванов звучит ничуть не лучше, чем гоголевский «Иностранец Василий Федоров». Но стоит некоторое продолжительное время пожить в каком-нибудь индуистском храме, где практикуется йога, принимая участие в ритуалах и священных обрядах этого заведения, как ваше сознание начнет невольно регистрировать происходящие в нем своеобразные изменения. Я сам был свидетелем того, как духовно преображались западные европейцы, подолгу жившие в Индии.
Что сделал Дон Хуан с Кастанедой? В первую очередь он погрузил его в своеобразную знаковую систему, которая начала исподволь влиять на состояние ученика и постепенно изменять его сознание. На первый взгляд сказанное здесь может показаться вариацией на тему старого лозунга, согласно которому среда оказывается первоначальным фактором, воздействующим на человека. В какой-то мере в этом положении есть доля истины — среда действительно является довольно важной структурой. Хотя она формирует лишь самые поверхностные пласты человеческой психики, не затрагивая глубинных. В этом смысле понятие среда следует отличать от понятия знаковая система. Среда предстает как данность, которую не выбирают, а либо принимают, либо нет. По сути своей она нейтральна, и с этой точки зрения влияние, оказываемое ею на индивида, в большей степени зависит от свойств самого индивида. Это может быть город, улица, дом, учреждение, где живет или работает субъект. И сами по себе ни город, ни улица, ни учреждение никак не относятся к субъекту. Он — всего лишь часть этой среды наравне с теми предметами, которые входят в ее состав, — кустарником, асфальтовыми дорожками, другими людьми, животными и т. д. Знаковая система всегда предполагает активное воздействие, ее выбирают и устанавливают с ней обратную связь. Она подчеркнуто символична, и благодаря этой символичности она приобретает характер некоторой эзотеричности. Например, в каком-то городе, на какой-то улице расположено некое здание, где устраивают свои собрания последователи некоего культа или мистической школы. Для того, кто не имеет отношения к этой организации, данное здание так и останется элементом среды. Тот же, кто выбрал это здание для своего времяпрепровождения и предпочел его остальным, автоматически включился в определенную знаковую систему. И это здание, даже на фотографии или рисунке, вызывает у него весьма определенные эмоции или даже побуждает к действиям. Знаковая система, в отличие от среды, способна оказывать влияние на глубинные процессы душевной деятельности и трансформировать их. Впрочем, ради этого и включаются люди в ту или иную знаковую систему.
Одна из фундаментальных человеческих потребностей — потребность находиться под чьим-либо влиянием. Не имеет значения, какое влияние имеется в виду. Важен сам факт, что такая потребность существует. Вероятно, механизм ее развития обусловлен движущей силой инстинкта самосохранения. Осознание человеком своего одиночества и смутной или явной опасности, окружающей его, вынуждает предпринять поиски покровителя. Из поколения в поколение выстраивается иерархическая лестница, скрепленная цементом страха за свое существование. Вершину этой пирамиды занимают метапсихические персонажи — боги, демоны, духи. Они непостижимы, таинственны и всесильны. Их бытие внедряется в повседневную жизнь в виде огня, ветра, боли, смерти. Власть стихий беспредельна и всесильна, и эта власть может как покарать, так и вознаградить. Однако для того, чтобы вести переговоры с этими силами, необходим человек, который бы владел их языком. Так появляется каста людей, способных к созданию и сохранению знаковых систем, – жрецов, шаманов, прорицателей. Знаковая система предстает как средство, способное защитить и принести благодать. Но ее загадочный, притягательный и завораживающий ореол тщательно поддерживается вновь созданным институтом священнослужителей. Рождается новое таинство, а с ним и новый трепет — завершается формирование системы значимостей, центральное место в которой занимает фигура вождя. И теперь рядовой член племени чувствует свою безопасность, ибо его охраняют те, под чьим влиянием он находится. Остальные, более поздние формы психосоциальной жизнедеятельности по существу являются лишь модификациями представленной модели. Современный человек по-прежнему нуждается в чьем-либо покровительстве и влиянии, разница заключается лишь в личностных ориентациях: государство, церковь, семья, частная собственность, природа, красота и т. д. — все это фетиши, которые призваны управлять людьми, и люди им служат. Хотя встречаются и ярко выраженные индивидуалисты с четкой эго-ориентацией — натуры сильные, незаурядные, стихийно призванные не подчиняться влиянию, но влиять. В других людях они нуждаются меньше, чем последние в них. Но даже у таких своеобразных субъектов сохраняется потребность находиться под воздействием. В данном случае это воздействие может оказывать или идея, или собственное эго. Как бы то ни было, все те же закономерности мы наблюдаем и в процессе взаимодействия с психотерапевтическими пациентами. Даже еще не видя врача, а лишь замечая табличку на двери кабинета, пациенты бессознательно активизируют поток собственных проекций. Я был сам, еще во время работы в диспансере, свидетелем случаев, когда некоторые склонные к психотическим реакциям пациенты, даже не переступив порог моего кабинета, еще там, в коридоре, по ту сторону двери, включали меня в свой бред. Как правило, это был бред воздействия. Надпись «психотерапевт — гипнолог» оказывалась для них слишком мощным знаком, чтобы воспринимать ее адекватно. И лишнее напоминание о психотерапии и гипнозе активизировало их психотическую продукцию. Они начинали видеть «лучи» или «чувствовали волны», которые якобы излучали мои глаза, или еще что-то в этом роде. Что касается таблички и кабинета, то знаковая система этим не исчерпывается. Сам психотерапевт становится таким же элементом этой знаковой системы — здесь имеется в виду и его поведение, и внешность, и имидж, которые он себе избрал, и, конечно же, те методы, которые он предлагает. В этот ряд можно включить еще множество других черт и особенностей, однако знаковая система не является лишь набором случайностей. Она прежде всего характеризуется своими закономерными признаками и свойствами, не говоря уже о функциональном единстве, которое само собой подразумевается. Это, в первую очередь, структурное единство — такая самоорганизация системы, при которой каждый ее элемент, играя самостоятельную роль, в то же время является дополнением к другим элементам. В обычной комнате, например, картина, строго говоря, необязательна, хотя и желательна, И в любом случае комната остается комнатой, независимо от того, находится в ней картина или нет. Если же мы вознамерились посетить картинную галерею, в то время как оттуда вынесли все полотна, то подобное посещение явно лишается всякого смысла.
Следующими, не менее важными элементами знаковой системы являются ритуалы и символика. Наиболее же важное свойство знаковой системы, как это ни парадоксально звучит, является ее идеологическая нейтральность. Дело в том, что знак сам по себе нейтрален, в чем и заключается его универсальность. Например, крест не несет никакого идеологического содержания, хотя как форма он и оказывает активное воздействие на мозг. Это подтверждается тем, что в различных культовых и религиозных системах крест имеет различные значения. Примечательно, что первоначально он отвергался христианством, символом которого, как известно, являлось изображение рыбы. Знак приобретает аффективный заряд, когда он начинает параллельно работать с системой значимостей. Другим, достаточно характерным примером смысловой индифферентности знака является мандала. Янтры, графические изображения определенной структуры, использовались и используются в качестве объектов для медитации. Их созерцание может применяться и в лечебных целях, и вместе с тем, для того чтобы эти процессы проходили успешно, вовсе не обязательно понимать значение той или иной янтры. То же самое можно сказать и в отношении мантры. Кто может дать точный перевод «Ом мани падме хум»? И кто может объяснить точный смысл, который несет эта фраза? Эти иллюстрации еще раз доказывают, что знак сам по себе не имеет смысла. Таковой обретается лишь тогда, когда знак наполняется смысловым содержанием, символизирутся. В таком случае символ можно определить как знак, наделенный аффективным зарядом. Подобное различие оказывается весьма важным в чисто практическом, прикладном применении. Мне приходилось неоднократно наблюдать за деятельностью целителей, чей арсенал лечебных средств исчерпывался лишь рекомендациями посещать церковь, креститься, ставить свечи и читать молитвы. Как этого и следовало ожидать, подобная тактика оказывалась эффективной примерно в пяти процентах случаев, если я только не преувеличиваю этот процент. Тоже самое можно сказать о заряжании воды или лечебно – ритуальных плясках. И дело здесь не в том, что кто-то начисто был лишен переживаний или довольно спокойно относился к таинствам. Причина неудачных действий такой народной терапии заключалась в неумении создать подходящую для пациента знаковую систему и включить его в нее. Обобщая сказанное, можно прийти к выводу, что человечество есть мифосоздающая и мифотворящая цивилизация — от своего появления и до настоящего момента. Существуют мифы коллективные — созданные тем или иным обществом (государством, этносом), и мифы индивидуальные — продуцированные и продуцируемые субъектом. Поэтому естественно предположить, что все мы — в прямом смысле потребители, и не только товаров и иных звеньев модели «спрос — предложение». Мы являемся прежде всего, потребителями такого продукта, который называется психотехнологией. Сама же по себе психотехнология является довольно мощным механизмом мифотворчества, который занимает стабильное и солидное место в антологии человеческих ценностей наших дней. Так как современная эпоха характеризуется чрезвычайным ускорением всех ее ритмов, то данная закономерность не обошла стороной и психотехнический мир, который отличается от того, каким он, скажем, пребывал в прошлом веке, так же, как современный автомобильный рынок — от первого автомобиля, созданного Фордом на задворках своего гаража.
Появилось огромное число всевозможных направлений, учений, методов, технологий, один простой пересчет которых займет далеко не одну страницу. Каждая крупная психотехнологическая школа, претендуя на свою монополию в соответствующем секторе рынка идей, разветвляется в различных направлениях, действующих внутри нее, но в то же время стремящихся выбраться за пределы ее очерченных границ, создавая свои собственные разработки и видоизменения. Примеров тому множество. Любая теория, претендующая на ту или иную степень глобальности, является мифом. В настоящее время наблюдается усиление тенденции к проникновению в сферу психотерапевтической деятельности собственно эзотерических влияний, сориентирован ных на культ личности. Подобные течения либо ассимилируются частью официальных школ, либо занимают обособленное и альтернативное место в интересующем нас социальном институте. Данный процесс объясняется тем, что у определенной части потребителей повышается интерес к мистическому. Очередной миф взбудоражил воображение обывателя. Разумеется, хорошим стимулятором для проявления такого интереса является наличие психологических или патопсихологических проблем. По этому поводу было бы уместным вспомнить роман «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, где говорится о том, что человек ищет утешения у небесных сил, когда ему плохо на земле. И в данном случае невротический субъект ищет утешения в популярном мифе. Он становится потребителем данного мифа. Но, для того чтобы стать потребителем чего-то, нужно к этому чему-то иметь склонность. Кто-то выбирает немецкие автомобили, кто-то американские — точно так же, как кто-то отдает предпочтение немецкой философии или литературе, а другого интересуют философия или литература американская. Выбор зависит от того, какому мифу старается соответствовать потребитель, с какой фигурой он себя отождествляет. Потребитель является носителем своего индивидуального мифа и сообразно с этим ищет адекватного мифоносителя, каковым для него и предстает тот или иной психотехнологический (харизматический) лидер. И если соответствие получилось, то возникает то, что называют психическим контактом, определяя этим понятием совместное сотрудничество и мифотворчество нашедших друг друга союзников. Именно нашедших друг друга, и именно союзников — в равной степени лидер ждет своего последователя, как и последователь ищет учителя. Разница определяется лишь тем, что лидер-учитель является выразителем мифа культурального, а потребитель-последователь пребывает в изоляции своей системы верований. Но все-таки такой системы, которая обладает готовностью быть открытой тому или иному влиянию. И успех психического влияния заключается не только в наборе технологий или методов, предлагаемых профессионалом, но и в способности одного мифоносителя вовлечь в свой концептуальный континуум другого, выражаясь проще — перетащить оппонента на свою сторону. В связи с этим мне вспоминается давнее расхожее в психиатрических кругах и несколько упрощенное мнение, которое формулируется следующим образом: «Во что веришь, то и поможет». Подобное утверждение подкупает своей здравой очевидностью, но, увы, только кажущейся. Так, например, человек может верить в мощную и таинственную силу гипноза, но при формальном проведении процедуры далек от желаемого. И наоборот, некоторые люди совершенно неожиданно для себя погружаются в глубокий транс, заранее категорически отрицая такую возможность, и как следствие – результат иной раз превосходил ожидание.
Ведь сама по себе гипнотическая процедура — это ритуал. А ритуал всегда мифичен. И таким образом, «веря» в гипноз, субъект неосознанно может не принять этот миф. Иными словами, в данном случае он не является потребителем гипноза. И действительно, практический опыт работы с психическими взаимодействиями показывает, что роль веры не имеет решающего значения. Согласно философскому словарю: «Вера есть принятие чего-либо за истину, не нуждающееся в необходимом полном подтверждении истинности принятого со стороны чувств и разума...» Исходя из этого, мы можем сказать, что феномен веры не является глубинным и действенным механизмом личностной ориентации. Скорее всего, это одна из функций сознания, помогающая субъекту осваиваться в окружающей реальности и тем самым некоторым образом снижать уровень тревожности, то есть вера сама по себе — психологическая защита. Если уж говорить о решающем значении, которое предопределяет реакцию на то или иное воздействие, то следует отдать предпочтение не понятию веры, а явлению обозначенному как Алиби для сознания. Алиби для сознания (АДС) можно определить как состояние потребителя, выражающееся в склонности " последнего принять воздействие автора той или иной идеологической, психологической или научно-художественной модели. Понятно, что если воздействие удовлетворяет требования АДС, то оно усваивается субъектом, если же нет, то отвергается. В этом смысле можно допустить, что одним из компонентов АДС является доверие. Но хочу подчеркнуть — доверие, а не вера. Учитывая элементы доверия, сообщение (направленное воздействие) создает алиби для сознания, и последнее в свою очередь побуждает потребителя принять это сообщение, включить его в свою систему смыслов. Приняв желанное сообщение, субъект начинает действовать в соответствии с его содержанием — теперь он полностью готов к тому, чтобы стать обитателем, персонажем мифа. Соответствующее ощущение сопричастности чему-то более глобальному и таинственному делает переживания человека более интенсивными и привносит в его самоосознание глубокий смысл. Таким образом, происходит трансформация сознания, которая переживается личностью как нечто значительное и значимое. И в зависимости от актуального контекста подобное изменение определяется как «исцеление», «прорыв», «просветление», «расширение сознания», «психологический рост» и т. п. Подводя итоги сказанному, можно сделать вывод о том, что современный этап развития психотехнологии является одним из ярких проявлений феномена массовой культуры. И эта психотехнологическая культура обретает положение мощного и сильнодействующего мифа. А современный психотехник продолжает играть роль хранителя, сказителя, и если повезет, то и творца мифа.
Данный подход побуждает в несколько ином ракурсе посмотреть на феномен исцеления. Само слово «исцеление» (имеются в виду российская ментальность и соответствующая ей речевая и языковая структура), родственное однокоренному понятию «целостность», подразумевает такое качество человека, которое позволило бы ему сдвинуться со своего существования как замкнутого на себе индивида в сторону включения его в более широкую и культурально заданную систему мифа. Такое объединение позволяет обрести благотворное состояние целостности и цельности. На современном этапе психотехнология представляет собой одну из форм массовой культуры (mass media). С другой стороны, является генератором мифотворчества. Взаимодействие лидера (психотехнолога) и последователя (потребителя) есть совместное мифотворчество. Главный успех психического воздействия и успешность самого психотехнолога зависят от того, насколько последний готов работать в качестве мифоносителя и моделировать свое поведение в соответствии с выбранным мифом (имидж мифоносителя). Различные психотехники, методы, методики, приемы тем не менее необходимы, ибо они являются новым описательным средством, создающим алиби для сознания и таким образом формирующим элементы доверия. Предпочтение того или иного мифа в качестве утилитарной модели зависит от содержания глубинных комплексов психотехнолога. Поскольку одной из характернейших черт XX века стало усиление субъективности и возникновение личных концепций реальности, то современный психотехнолог-лидер самым естественным образом представляется фигурой, осуществляющей творческий поиск. В этом плане он сходен с художником, претворяющим в материальное воплощение свое внутреннее иллюзорное пространство. В данном смысле выдающийся психотехнолог создает, а посредственный поддерживает массовое искусство утилитарного назначения. В отличие от влияния, центрированного на аудитории, в настоящее время более актуальным представляется влияние, центрированное на лидере, — процесс, при котором рефлексирующий лидер, центрируясь на себе, одновременно осуществляет взаимодействие с другими Подобная стратегия призвана обеспечить достижение прозрачности. По моему определению, быть «прозрачным» — это значит быть способным не сообщать бессознательно своих проблем и комплексов реципиенту (пациенту, потребителю, зрителю, слушателю, ученику). Роль психотехнолога-лидера, с другой стороны, архетипически ассоциируется с положением шамана, занимающего позицию посредника между Высшими Силами и рядовыми представителями племени. Но, для тою чтобы стать обладателем подобной власти, шаману необходимо было пройти ряд инициаций — таких, например, как символическая смерть, посвящение в потустороннем мире, новое рождение. И только после подобной трансформации он становится жрецом — носителем и выразителем запредельного знания, неведомого простому смертному. Современный потребитель ожидает от психолидера признаков такой же инициированности, независимо от ее конкретики — будь то престижный сертификат, подтвержденный Международной психоаналитической ассоциацией, или свидетельство, выданное каким-нибудь орденом колдунов. В этом смысле поведение самого психотерапевта должно быть определенным образом структурировано в соответствии с законами мифа
Я считаю, что людям надо шанс. Шанс правильного понимания того, в какой точке координат они находятся. И куда стоит дальше идти. Ничего личного. Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). С 8 мая любовная и денежная магия.
