Интересно, если Вы практиковали хоть раз магию, задумывались ли над тем откуда она берет свое начало? какую использует энергию? какие последствия можно ожидать от ее использования?попробуй те себе задать такой вопрос... К.Кастанеда известен очень большой аудитории, да что там, всему миру... а какая его магия, черная или белая? давайте разберемся.
Для начала, что такое белая магия? Это та магия, которая использует в большинстве случаев накопленную энергию. Накопленную путем долгих практик и тренировок, чуть ли не всю жизнь Вам придется изучать ее. В малых случаях она использует энергию извне, т.е у других, но все равно или эта энергия восполнится быстро или человек сам ее восполнит. Одним словом, белая магия не нарушает ничего, а если берет, то возвращает, все без какого-либо ущерба.
Черная магия. Тут то как раз все наоборот, она разрушает, причем истощает больше сам организм практикующего. А также в последствии полностью его меняет. Энергия берется в основном из ресурсов организма мага, а также из тех областей где ее можно быстро получить (обычно это жертвенные ритуалы). Ей более легко научиться и в следствие этого тяжело полностью контролировать, в отличие от белой.
Но если всмотреться в сами названия - черная магия, белая магия... Вы заметили что употребляется в обоих случаях одно слово - магия! Почему? поточу что магия - это энергия, а она одна на всех, вопрос только в том как ей пользуются, какими способами и какими последствия от ее применения.
Магия Карлоса Кастанеды в основном черная! Потому что они используют уйму наркотических средств, в белой же только отвары, навары. Наркотические не употребляют, т.к. да! они расшатывают Ваше сознание, но! отключают мозг. Очень тяжело контролировать свои страхи, да и намерения создать очень трудно. Я также против употребления психоделических пейотов и даже нашего русского наркотика - мухомора. Соблазн и доступность есть, не спорю, но я твердо для себя решил не употреблять. Не зачем! Думаю, возможен вариант их использования только в крайнем случае, например, лишь показать человеку, что такое возможно и что он может, но исключительно под руководством опытного мага.
Далее, маги Мексики позволяют пользоваться своими телами неорганическим существам, ибо это как плата за то, что они помогают им в той или они ситуации. Ведь существам другого мира, не имеющим тел, желание одно - его обрести. Они обмениваются между неорганиками чужой энергией, впитывая одновременно с ней чужой разум одновременно становясь им. Белая магия такого не приемлет.
Заметил, что до Хуан постоянно К.Кастанеду просто кидал в ситуации где ему пришлось барахтаться и быть на грани безумия и смерти. Это схоже на то как учили раньше плавать, просто кидали в воду и плыви как хочешь, выжил молодец нет, извини судьба. Зато энергетическая травма получена. Намного эффективнее человека сначала учить а потом кидать как он сможет выкрутиться. Возможно, что просто у дона Хуана было мало времени и он обучал Кастанеду по ускоренному варианту...
Маги-толтеки всю свою жизнь копят энергию, просто высасывают все до последней капли. Она им нужна для переходы в другое состояние, для того чтобы хватило сил "оторваться" от Орла и оставить свое осознание. Ведь Орлу важны весь наш накопленный опыт и эмоции, жизнедеятельность. Даже приводится упражнение как у детей обратно забрать отданную энергию. Маги полностью безразличны к миру и своему окружению, важно только энергия и он сам. В религиях мира разве есть такое? Насколько мне известно только Любовь спасет мир! Чем больше ее отдаешь тем больше получаешь. Религии народов мира, практически у всех Бог любит свое чадо и говорит любить друг друга.
Но есть и хорошие, "белые" упражнения такие как перепросмотр личной жизни, остановка внутреннего диалога и т.п. Они нужны для накопления личной энергии или возвращения ее. Не нужно бояться учения магов - толтеков, в том что магия черная нет ничего ужасного, не нужно завидев книгу Кастанеды креститься и плеваться через левое плечо. Просто нужно включить свой мозг и понимать, что приемлемо, а что нет, что это всего лишь учение, которое можно переделать под себя. Использовать некоторые приемы сталкинга даже полезно и в жизни.
Однако, решать все же Вам! слепо подчиняться словам книг, избирательно использовать приемы и упражнения или совсем отказаться от магии толтеков.
В "Отделенной реальности", и еще раз в интервью, опубликованном в журнале "Психология сегодня", Карлос Кастанеда говорит о своей приверженности "феноменологическому методу" (Кастанеда, 1971:25, Кин, 1972:90-102). Как ни странно, объект феноменологического анализа Кастанеды — старый колдун племени яки по имени Хуан Матус, из этого анализа выглядит человеком, который во многом и сам является феноменологом. В грубом сравнении, это смахивает на то, как если бы в результате марксистского анализа томизма, был бы сделан вывод, что Фома Аквинский и сам был марксистом.
Что, само собой, поднимает вопрос о том, в какой степени фактические выводы в отчете Кастанеды определяются используемым им методом (впрочем, в подходах к работам любого ученого или философа такой вопрос уместен всегда). В этой статье, мне как раз хотелось бы сказать несколько слов отвечая на этот вопрос. Попутно я охарактеризую сам феноменологический метод, и как он касается работ Кастанеды, особенно и потому как сам Кастанеда нигде не пытался дать систематическое разъяснение метода. А также еще и потому, что термином "феноменология" в наши дни явно злоупотребляют.
Термин "феноменология" обильно использовали и Кант, и Гегель, но та феноменология, которую мы знаем теперь, была создана немецким философом Эдмундом Гуссерлем (1859-1938). Гуссерль рассматривал феноменологию в качестве методологии, психологии, эпистемологии и, наконец, онтологии. Методология достаточно проста. Она включает в себя метафорический шаг назад от нашего обычного присутствия в реальности, для того чтобы обозревать действительно объективную структуру такового присутствия.
Одним из парадоксов феноменологии является то, что такая объективность достигается только через отступление к абсолютной субъективности (как у Декарта, который тоже обнаруживает основы объективизма в абсолютном субъективизме). Объяснение Гуссерля о разнице между феноменологическим и нашим обычным отношением к миру, схематически можно представить следующим образом:
Обычно субъект всматривается в мир. В феноменологии, субъект отступает назад и всматривается в собственную субъективность. Тогда, похоже, метод немного отдает самоанализом. В наши дни, самоанализ в качестве легитимного научного метода уже давно выброшен из психологии, и для этого имеются веские причины — стоит только изучить противоречивые, а иногда уморительные результаты, полученные в ранних школах самоанализа. Но Гуссерль полагал, что отбрасывая самоанализ, психологи выпадают из области своих исследований. Он считал, что психология, главным образом, изучает психе.
Возврат Гуссерля к интроспективному методу был оправдан тем, что сама по себе субъективность имеет объективный и универсальный характер. И тогда феноменологический метод раскрывает объективность и универсальность таким способом, который смог бы повторить любой феноменологический экспериментатор, подтверждая или корректируя открытия своих предшественников. Такому методу потребуется "эпохе", "феноменологическая редукция" и "вынесение мира за скобки", что означает систематическое приостановление вынесения суждений и предположений, связанных обычно с проведением феноменологического анализа (Гуссерль, 1972:99-100). Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
Если я приостанавливаю свои предположения о том, как выглядят кирпичи и стены, тогда я совершаю эпохе над чем-то не связанным с кирпичной стеной. Медленно приближаясь к стене, я обнаруживаю, что на некотором расстоянии визуальная текстура из кирпичей становится неразличимой, но коснувшись стены, текстура вдруг "оживает". Когда лицо окажется в нескольких сантиметрах от стены, текстура еще пляшет перед моими глазами с ошеломляющей ясностью, а еще через сантиметр — внезапно превращается в размытый хаос. В то же время, все мое поле зрения окружает периферия бесконечного. Независимо от того, откуда именно я всматриваюсь, мой визуальный мир окутан некоей наведенной дымкой, намекая на бесконечный визуальный горизонт, просвечиваясь только с левой и с правой стороны области, на которую я сейчас смотрю.
Эти находки вобщем-то не будут как-нибудь действительно полезны и не так уж драматичны, но они описываются утверждениями, которые являются истинными, и это не утверждения о кирпичных стенах, и не утверждения о законах оптики — скорее это утверждения о структуре зрительного сознания. Более многосторонние феноменологические эксперименты раскрывают еще больше данных о структуре сознания и о структуре мира в ходе опыта (Феномен — греч., то что проявляется). Сартр, своенравный ученик Гуссерля, в своих лучших описаниях (например, в описании феноменологии позволения соблазниться, или в описании феноменологии стыда) часто вступает в разговоры с самим собой, как бы считая что находится в комнате один (Сартр, 1971: 86-87, 301).
В таком случае, феноменология претендует на то, чтобы предоставить нам психологию в той степени, чтобы самим проводить анализ структуры сознания, как фактической структуры, так и потенциально достижимой. Но она еще предоставляет нам и теорию познания — в том, что она нацелена на формирование свободной от каких-либо предположений картины состояния сознания, из которой и возникают все наши представления о реальности. Критики феноменологии, естественно, склонны отрицать, что такая позиция без предрасположенностей вообще возможна. (Возможны ли вообще какие-то "нейтральные данные"?)
Большинство современных феноменологов уже не разделяют надежды Гуссерля на абсолютно свободную от предположений теорию, но тем не менее считают, что ее метод совершает именно то, для чего он предназначен. К другим открытиям, феноменологи относят определение у эго экспериментального основания, чья неуловимость принесла так много огорчений философам и психологам. Когда я "выношу за скобки" внешний мир, обнаруживается что единственной остающейся константой является то, что феноменологи называют "переживанием прямо здесь и прямо сейчас" в "живом пространстве и времени", в отличие от измеряемого пространства и исчисляемого времени. Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
Эго базируется именно на таком опыте. В феноменологической редукции выясняется, что "я" всегда находится в центре вселенной, когда я что-то переживаю, как во времени, так и в пространстве. Как недавно выразился по этому поводу Морис Натансон из Калифорнийского университета в Санта-Круз: "Невозможно нажать на кнопку и смотреть шоу "Сейчас", как будто это часть его лица — оно считывается в каждый момент времени. Время всегда — сейчас" (Натансон, 1970:11). Все системы измерения времени и абстракции базируются на универсальном феноменологическом факте "живого" времени. Подобным образом, все формы географических измерений являются абстракциями из универсального феноменологического опыта "живого" пространства.
Опыт, который мог иметь место во Вьетнаме лет пять назад (по исчисляемому времени), в 8000 миль отсюда (по измеряемому пространству), для конкретного человека может казаться таким же важным, как и опыт в рамках "живого пространства", который переживался не дальше чердака над головой (чье существование является феноменологически индифферентным), и в рамках "живого времени" чуть позже вчерашнего завтрака. Применяя понятие "живое пространство" к самому себе, обнаруживается что "я" всегда "здесь", а "ты" всегда "там". Некоторые феноменологи, например такие как Сартр, делают вывод, что последствием открытий такого рода является то, что "огуманизация нас самих" является иллюзией (Сартр, 1971:547), и что каждый из нас приговорен к "абсолютной изоляции", как уже 125 лет назад предполагал Кьеркегор (Кьеркегор, 1954:89). Это один из очевидных и естественных мостов, связывающих феноменологию и часто спящим с ней в одной постели экзистенциализмом.
Совершая эпохе над испытываемом лично мире, "вынося за скобки" суждения о нем, можно начертить карту феноменологического ландшафта, обнажая основу этого мира. Точно такого же, как и у Карлоса Кастанеды и Хуана Матуса, стоявших на пустынном холме, обнаружив себя смотрящими на пейзаж: с одной стороны — огромная, простирающаяся до самого горизонта, бесплодная равнина, а с другой — далеко отстоящая фиолетовая горная гряда, на которую наползают огромные штормовые облака. Проход за грядой закрывают высокие и опасные для подъема скалы, потому что каждый из нас находится в феноменологическом ландшафте из взаимосвязей, приоритетов, проблем, страхов, тревог, надежд и ожиданий. Перед некоторыми из нас разворачивается пропасть, не давая совершить нам серьезный прогресс. Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
Это может быть, например, пропасть между человеком некавказского происхождения и кавказской общиной, где он проживает, или бездна перед человеком, подверженным невротической фобии, или перед человеком, потрясенным диагнозом врача, поставившего ему смертельный диагноз. Слева от него могут простираться бесконечные прерии монотонной работы и высыхающими озерами испаряющегося энтузиазма и надежд. Либо это может оказаться волнующий и неисследованный ландшафт любви, или политической приверженности.
В любом случае, штормовые облака над далекими горами могут указывать на осознавание своей конечной аннигиляции — еще одна связка с экзистенциализмом и Кьеркегором. А значит получается, что феноменологический эксперимент позволяет нам раскрыть для себя как универсальные, так и глубоко личные компоненты субъективности и заставляет нас сформулировать и рассмотреть свои приоритеты, также как и дон Хуан заставлял лос-анджелесского антрополога сформулировать и критически проанализировать свои приоритеты.
По иронии судьбы, феноменология оказала намного большее влияние на американские социальные науки, чем на американскую философию. До недавнего времени, гегемония "аналитической философии" в университетах США вывела феноменологов за ее рамки, или в лучшем случае оставляла вакансии на кафедрах по ней незанятыми. Громкий успех в качестве преподавателей и ученых таких феноменологов как Губерт Дрейфус из Беркли, Ричард Занер из Южного методистского университета и Натансон из Санта-Круз, наряду с огромной популярностью курсов феноменологии по всей стране, привели к более серьезному отношению к ней и на кафедрах философии.
Феноменология оказала свое влияние на американскую социологию и антропологию главным образом благодаря влияниям Питера Бергера и Томаса Лакманна, чьи работы базировались на работах Альфреда Шютца, ученика Гуссерля, специализирующегося на философии в социологии. Сложнее отследить влияние феноменологии на психологию. В конце шестидесятых и начале семидесятых годов, из таких мест, как типа Эсаленского поселения-коммуны, появились психологи гуманистического направления, называвших себя отчасти "феноменологами": конечно же потому как сам Фриц Перлс, на котором было клеймо презираемого наукой, похоже не от большого ума, называл себя феноменологом. В некоторых калифорнийских университетах, целые кафедры психологии переходили под управление феноменологов.
Их студенты часами массажировали и массажировались сами, уходя в глубокую медитацию при свечах и в затемненных комнатах, а так же пытались ощущать цветы, стены, деревья и других людей во время прогулок с завязанными глазами вокруг кампусов. Все это кажется весьма далеким от технических тонкостей эпохе, совершаемой в старом консервативном стиле Эдмунда Гуссерля. Но такая связь, на самом деле, имелась. Эти психологи открыли, что философия Гуссерля имеет некоторые терапевтические последствия. В своих попытках дойти до чистых данных сознания, Гуссерль подозревал, что в процессе взросления и социализации теряется невинность. Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
Подлинное основание феноменологического переживания затеряно среди материализованных абстракций, переходя в форму отчуждаемого сознания. Феноменологические психологи ставят своей целью восстановление утерянной невинности и овладение отчужденным сознанием через повторное обнаружение природной связи между сознанием и сенсорной поверхностью реальности. Здесь мы не станем пытаться установить, достигали ли они этой цели на самом деле или нет.
Вполне очевидно, что у Кастанеды имелся сильный интерес к работам Гуссерля, так что его связи с феноменологической школой выглядят даже более явными, чем у американцев, называющих себя феноменологами. И на самом деле, в своем интервью "Психология сегодня", Кастанеда читает и обсуждает идеи Гуссерля вместе с доном Хуаном. Старый индеец племени яки даже поместил среди своих "предметов силы" кусочек эбенового дерева, который когда-то украшал рабочий стол Гуссерля. Знакомство Кастанеды с феноменологией могло произойти через его учителя — Гарольда Гарфинкеля, члена небольшой группы социологов, относящих себя к "этнометодологам" — к школе имевшей явные связи с работами феноменолога Шютца. Ближе всего явных отсылок к его методам содержится во введении к "Отделенной реальности", где он написал следующее:
"Система, которую я описывал, была для меня непонятной, поэтому претензия на что-то еще большее, чем отчет вводила бы в заблуждение и была бы достаточно наглой. В связи с этим, я задействовал феноменологический метод и постарался подойти к колдовству исключительно как к представшему передо мной феномену. Я, как восприниматель, описывал то, что воспринимал, и во время записи старался остановить свои суждения об этом" (Кастанеда, 1971:25).
Отсюда, вполне ясно, что в своих книгах Кастанеда просто пытается предоставить отчет о наблюдаемых феноменах, но в них имеется и еще кое-что большее, чем это предусматривается процедурой. Он пытается достичь той точки зрения, где он сможет воспринимать феномены в рамках тех же самых категорий, которыми пользуется члены сообщества колдунов. Другими словами, сначала он описывает феномены так, как они проявляются перед ним как представителем типичного западного наблюдателя, а затем, в сократовской манере, дон Хуан пытается ниспровергнуть нормальное прочитывание феномена Кастанедой, предоставляя ему альтернативный взгляд. Откладывая суждение о феноменах, Кастанеда позволяет им описывать мир в своих собственных терминах. Переописывание преобразованными данными является феноменологическим триумфом Кастанеды. Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
В традиционном структурном функционализме антрополог уживается рядом с туземцами только как феноменолог, описав представленные ему культурные феномены, но задокументировал он это в процессе выхода за рамки этих феноменов и при этом объяснил их "подлинную" структуру и функции. Таким образом, его понимание культуры очень отличается от понимания со стороны членов этой культуры: оно намного "сложнее" и "объективнее".
И такой метод и его цель феноменолог отвергает, однако же только совсем уж радикал станет отрицать, что для традиционной формы антропологии он все-таки имеет некоторую ценность. Феноменолог считает, что сложность и объективность структурно-функциональной традиции помешает ему передать то, на что он надеялся — саму культуру. Она, так или иначе, теряется при таком анализе. Культуру можно передать нетронутой только через достижение в ней своего членства. Он сказал об этом так: "Прекращение ученичества означало, что я научился новому описанию мира в уверенной и аутентичной манере, и таким образом стал способен достигать нового восприятия мира, которое соответствует его новому описанию. Другими словами, я обрел в нем членство." (Кастанеда, 1972:14).
Когда Кастанеда говорит о "новом восприятии мира", он имеет в виду восприятие мира свободного от предположений и абстракций, которые мы обычно привносим из нашего мира. Это и является гуссерлевской эпохе, попыткой получения из сознания как можно более "чистых данных". Хуан Матус и Эдмунд Гуссерль смогут договориться по первой стадии этого процесса, но не по специфике этой техники. Там, где философ пользуется строгим техническим форматом, колдун пользуется страхом. Через барьер ужасающих переживаний, вызываемых наркотиками и надувательством, дон Хуан заставляет антрополога отказаться от своих предположений и нормальных категорий.
(Дон Хенаро, друг Матуса, исполняет роль, не отличающейся от декартовского "злого гения", который вносит сомнения в традиционную веру, а философия Гуссерля определенно является картезианской.) Как узнает потом Кастанеда, отказ от традиционных убеждений и предположений так и не дают достичь "чистых данных", порождая вместо них некий ужасающий хаос ("Мир является загадочным местом", — снова и снова говорит дон Хуан, когда Кастанеда описывает ему вновь открывающиеся хаос.)
Некоторые современные феноменологи признают критику понятий Гуссерля о возможности "чистых данных в сознании" неопровержимой и отказались от этих понятий. Но дон Хуан и дон Хенаро пошли дальше, и в этом отношении они даже ближе к Гуссерлю, чем его прямые ученики. Их попытки показать Кастанеде как "остановить мир" — это попытки спровоцировать антрополога на рассматривание (или "видение") мира без какой-либо интерпретации вообще. Дон Хуан говорит Кастанеде:
"... видение происходит только тогда, когда крадешься между мирами: миром обычных людей и миром колдунов." (Кастанеда, 1972:300)
Это очень выразительный пассаж, потому как он показывает, что дон Хуан понимает: ни обычный мир, ни особый мир колдунов не являются "реальным" миром чистого бытия, скорее каждый из них, сам по себе, выстроен на предположениях и социальных соглашениях. Карлос спрашивает:
— Вы имеете в виду, дон Хуан, что ни обычный мир, ни особенный мир колдунов не являются реальными? Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
Старый яки ответил: "Эти миры реальны. Они могут воздействовать на нас" (Кастанеда, 1972:300)
И когда наконец (в 19 главе "Путешествия в Иштлан") Кастанеда остановил мир, а это уже в шаге от видения, мощное описание этого события становится одним из великолепнейших отчетов мистического опыта среди записанных когда-либо. Однако, дон Хуан не удовлетворился ни тем, что Кастанеда научился "останавливать мир", ни мистическим постижением, которого он достиг. Он хотел, чтобы тот "видел" и достигал естественных последствий "видения", что наконец и произошло в последних пассажах "Рассказов о Силе" (Кастанеда, 1974:287). Но что еще более интересно с точки зрения социальной науки и феноменологии — дон Хуан хотел "переглоссировать" антрополога в рамках категорий колдовства. Он хотел научить его стать "человеком знания" и использовать силу. Что эти уровни научат его новой системе каузальности.
Сокрушительная критика Дэвидом Юмом нашего обычного понятия каузальности вполне может послужить "аргументом" и для дона Хуана. Юм показал, что во Вселенной нет никакой необходимости в связи между какими-то двумя вещами. Скорее отношения причина/следствия, которые мы требуем воспринимать в мире, являются некоторыми психологическими предположениями и животными потребностями, которые мы, люди, вносим в реальность (Юм, 1963:55-83). Предполагалось, что проблема, вскрытая Юмом, найдет свое решение в кантовском синтезе рационализма и эмпиризма.
Кант соглашался, что "там, снаружи" нет никакой необходимости каузальных отношений между вещами, и даже соглашался что каузальность была навязана миру человеческим разумом, но все-таки он утверждал, что необходимым условием понимания мира в целом является понимание в рамках каузальности (Кант, 1961:574). Он считал, что универсальность человеческого разума и была этой самой необходимостью понимания мира как каузальной последовательности. Как Юм и Кант, дон Хуан учит, что человеческое сознание накладывает связи на мир, но в отличие от Канта, он совсем не считает, что может существовать только одна единственная система каузальности, которую мы сами вносим в мир.
Не отрицая эффективности нашей обычной системы каузальности, колдун утверждает что обнаружил еще одну, даже еще более эффективную. Лучше всего ее можно описать в терминах "предзнаменований", "пятен силы", "согласия и разногласия с миром", "колец силы" и "линий мира". Для применения этой новой системы каузальности нужно достичь "нового описания", говорит Кастанеда. Именно это и есть бытие в "отделенной реальности". Возможно слишком упрощенной, но наглядной иллюстрацией будет следующий сравнительный анализ "причины" падения человека на улице.
Обычным образом, "линии силы", которые мы можем здесь воспринимать, будут линейными. Человек был небрежен и споткнулся о булыжник, что привело его к падению. "Новое описание" может различать очень разные линии силы. Значимой взаимосвязью может стать направление ветра, присутствие вороны и поза человека. (Человек должен быть просто дураком, чтобы неосторожно бежать против сильного ветра и не обратить внимание на ворону слева!)
Великолепным примером попытки дона Хуана сделать Карлоса участником новой каузальности является эпизод а 10 главе "Путешествия в Иштлан", где Матус обращает внимание Карлоса на нечто в сумеречной пустыне, что тот принимает за издыхающее животное. Когда они осторожно приблизились, перед ними возникает монстр с телом млекопитающего и головой птицы. В предсмертной агонии оно бросается на Карлоса и он в ужасе бежит прочь. Через несколько минут напряженных попыток определить что это за монстр, Карлос внезапно "понимает". Он говорит: "Что-то во мне упорядочило мир", и тогда он осознал что "монстром" оказалась просто большая ветка обгоревшего кустарника, которая шевелилась от порывов ветра.
Освободившись от страха, он объясняет дону Хуану что в таких сумерках и при таком ветре каждый может ошибиться. Дон Хуан, вместо того чтобы удовлетвориться его объяснением, сердито обрывает Кастанеду, говоря: "То, что ты сделал — это не успех. Ты зря растратил чудесную силу, силу что вдохнула жизнь в эту сухую ветку." Затем добавляет, что настоящим успехом Карлоса было бы "перестать думать и следовать за силой, пока мир перестал бы существовать" (Кастанеда, 1972:132)
Аналогичный пример происходит и в 15 главе той же самой книги, когда Кастанеда, всматриваясь в дальнюю горную гряду, внезапно обнаруживает группу гор, которые пульсируют и приближаются к нему. Кастанеда вскакивает и видит, что на самом деле он смотрел на кусок ткани, повисшей на кактусе, попавшей в его поле зрения. Он опять, смеясь, объясняет дону Хуану как сумерки создали оптическую иллюзию. Дон Хуан аккуратно снимает ткань с кактуса и складывает в свою сумку, говоря: "... Этот кусок ткани имеет силу. С минуту ты обращался с ней неплохо, но сейчас уже нельзя узнать, что бы произошло, если бы ты продолжал сидеть" (Кастанеда, 1972:224). Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
В каждом из этих случаев, дон Хуан обращал внимание Кастанеды на определенный аспект реальности и подчеркивал их абсолютную значимость таким образом, чтобы трансформировать его и остающуюся с ним часть реальности. То, что он проделывал, не слишком отличается от действий хорошего искусствоведа, который обращает наше внимание на некоторые аспекты произведения искусства, что приводит к нашему переописанию и переоценке всей работы в целом.
Точно также, как и в случае с уткозайцем Джастроу (ставшим знаменитым благодаря Витгенштейну, который воспользовался им в качестве главного примера в своей философии (Витгенштейн, 1953:194)), которого можно принять за утку или за зайца, но не за обоих одновременно. Так же и мир можно расшифровывать как "линии причин и следствий", либо как "кольца силы", но не в один и тот же момент. Дон Хуан и Витгенштейн поднимают вопрос о том, стоит ли считать одну интерпретацию более правильной, чем другая. Только контекст определяет какая из них более правильная, а дон Хуан поставляет новый контекст.
У нас имеется природная склонность говорить, что достаточное количество надежных эмпирических исследований наверняка смогут раз и навсегда установить какая из систем каузальности является более правильной для реальности. Но, конечно, под "эмпирическими исследованиями" мы имеем в виду те исследования, которые созданы из утверждений в обычной системе каузальности, следовательно выводы из таких исследований уже содержатся в тех самых предположениях, когда мы задавались вопросом. Было бы намного впечатляюще, если бы некоторые их этих событий, Кастанеда описал бы более подробно, тогда вряд ли бы возникал вопрос о том, "работает" ли система каузальности колдуна. (Нас, на западе, всегда смущает факт, что вуду по крайней мере столь же эффективно, как психоанализ.)
И принимая решение о том, работает ли колдовство яки, нам не обязательно апеллировать к наиболее эксцентричным эпизодам, таких где Карлос летает, или говорит с койотом, или путешествует волшебным образом с одного конца Мексико-Сити в другой за секунды, или находит свою машину, перенесенную доном Хенаро. Скорее, все мы должны обрести "безупречность" дона Хуана, ту особенность, которая на протяжении тысячелетий пытались обрести святые, философы и целители.
Прокомментирую здесь еще одну конвергенцию между феноменологией и колдовством — финал. Это касается темы, которую Кьеркегор называл "абсолютной изоляцией". Главной проблемой у всех философов картезианской традиции является уклонение от эпистемологического солипсизма, о скалу которой разбилась лодка Декарта. Феноменология не является исключением. У Сартра, феноменологический анализ человеческий взаимодействий преодолевает солипсизм утверждением, что "Я знает о существовании Другого, благодаря утере свой самости и стыда в его присутствии". Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
Но это решение преодолевает эпистемологический солипсизм уступая лишь моральному солипсизму. (Как уже говорилось ранее, сартровское бытие и небытие говорит, что "огуманизация нас самих" есть иллюзия.) Не все философы удовлетворялись тем, что феноменология никогда не сможет разрешить эту проблему, которую она себе создала, и даже Сартр, позднее обратившись к марксизму, остался явно недоволен своими ранними феноменологическими формулировками. Аналогичная проблема морального солипсизма проявляется и в колдовстве у дона Хуана. Хотя Кастанеда и может говорить о членстве в сообществе колдунов, это сообщество слишком мало, и хотя в нем существуют особые отношения между доном Хуаном и его напарником доном Хенаро, позднее пронзительный отчет о его собственном "путешествии в Иштлан" в конце книги с тем же названием, оставляет очень похожее ощущение "абсолютной изоляции".
Хенаро рассказывает историю о том, как он заблудился в горах в своем путешествии в Иштлан, как его прельщали фантомы — люди, которые не были реальными. Хенаро мог различать фантомов по их дружеским жестам, общению и еде, которые ему предлагались. Потому они и опасны! Когда Кастанеда расспрашивал дона Хенаро о фантомах, тот говорил что они, кроме всего прочего, были реальными людьми, но тем не менее, это были нереальные сущности. Хенаро говорит Карлосу, что после знакомства с колдовством, уже ничего не может быть реальным (Кастанеда, 1972: 311). Более того, Хенаро признает что никогда не доберется до Иштлана, что он обречен скитаться в мире, населенном фантомами. И что так же, как ученичество у колдуна начинается в уединении и одиночества североамериканской пустыни, так оно и заканчивается — в уединении ума.
И, наконец, что касается вопроса, продиктованы ли выводы, к которым пришел Кастанеда именно феноменологическим методом: по крайней мере ясно одно. Феноменологический метод предрасполагает социального ученого давать симпатический перевод той культуры, которую он изучает. Единственным предположением, с которым антрополог к этому переводу приступает — изучаемая культура заслуживает серьезного к себе отношения. В отличие от, скажем, марксистского или фрейдистского анализа, в этом методе содержится меньше критических предположений.
Именно в сознательной попытке постигать культуру с как можно меньшими предположениями, этому методу удается предоставить более объективный (хотя, в другом понимании, наоборот — совершенно субъективный) отчет об изучаемой культуре. Тем не менее, честному феноменологу приходится признать, что даже в его "свободном от предположений" методе все-таки содержится логичность, и что эта логичность будет стремиться организовать данные согласно собственным, логичным формулам.
Совершенно другой антропологический метод может передать нам другого дона Хуана — такого, который может оказаться еще меньше согласованным с постулатами феноменологической философии. Но мы благодарны тому дону Хуану, который нам достался. Он и его ученик-антрополог обогатили наше мировосприятие. Господь знает, что нашему мировосприятию просто необходимо такое обогащение. Оно стало немного несвежим.
мой коммент. почему создала тему. потому что сегодня мне написали, что хотят "изучать магию по Кастаньеде", причем магию черную я ответила, что магию, любую, можно изучать по Гарри Поттеру, Терри Праттчету, и по Кастаньеде. Тут разницы особой нет, потому что все перечисленное - литература. Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
знаете, что я получила в ответ, разместив эту тему? от соискателя знаний "изучать черную магию по Кастаньеде"
Цитата
А что вы такая злая то, недоброжелательная?И вы с такой чёрной энергетикой кого-то лечите? типа кому-то помогаете? Ужас!
я ребятки, наверное за такие вот фразы начну вас по-настоящему пинать. ибо уже не понимаете, с кем говорите, и чего пишите. Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
опять аураворовства с цепи сорвалась? где написано, что я кого-то лечу? во всех темах последние года два - только черная магия. но если человек не умеет читать(не говоря уже о том, чтобы хоть что-то соображать, кому он пишет,и в каких выражениях))), так это не моя, а его проблема. Отливки воском(от 3т р). Диагностика платная(5 т р). Чистка негативных родовых программ(от 12 т р).
